«Свобода, равенство, безопасность» — о восстании во французских пригородах — РМП

13 июля 2023 г.
В. Мюнцер

В конце июня Францию снова потрясли массовые беспорядки после убийства полицией 17-летнего юноши арабского происхождения. В аналитической статье В. Мюнцера рассматриваются причины инцидента в связи с колониальным прошлым (и настоящим) Франции, и вскрываются корни ошибок французских левых.

Утром во вторник, 27 июня, жители Франции проснулись и обнаружили, что кошмар ожил. В Нантере, пригороде Парижа, полиция снова убила — на этот раз 17-летнего подростка по имени Наэль Мерзук. Инцидент произошел после того, как Наэль и двое его пассажиров были остановлены полицией возле железнодорожного вокзала Нантер-Префектура. Один из офицеров приставил пистолет к голове Наэля и угрожал ему, крича: «Быстрее! Не то получишь пулю в голову!» — и ударил его. Испугавшись, Наэль снял ногу с тормоза своей машины с автоматической коробкой передач, которая снова начала двигаться вперед. В этот момент офицер застрелил его.

Сначала полиция попыталась переложить вину, заявив о самообороне, но видео инцидента быстро распространилось, раскрывая правду¹. Полиция не только убила молодого человека, но и попыталась обвинить жертву в его собственной смерти. В рабочем пригороде, жители которого десятилетиями становились жертвами преследований и насилия со стороны полиции, это последнее полицейское преступление стало последней каплей. Вскоре вспыхнул общественный гнев. Начиная с вечера того вторника в нескольких французских городах, включая Лион, Бордо, Тулузу и Лилль, вспыхнули восстания. Люди выражали свое недовольство поджогами, сжиганием автомобилей и общественных зданий, а также столкновениями с полицией.

Вопреки распространенному в СМИ нарративу о том, что бунтари были «нигилистами», их цели имели важное политическое значение. Когда группа молодых людей осадила центр государственных финансов недалеко от Нанси², они протестовали против системы налогообложения, построенной по классовому принципу. Разрушения в богатых районах Парижа, таких как улица Риволи и 12-й округ³, ударили по самой сердцевине французского буржуазного общества. Поджог строительной площадки Олимпийских игр отражал боевой лозунг движения за пенсионную реформу: «Никакого отзыва [законопроекта о пенсионной реформе], никаких Олимпийских игр!»⁴ В Лионе, когда фашистские группы устроили засаду на молодых иммигрантов⁵, те защитили себя мощным антифашистском ответом.

Системный расизм

Помимо абсолютной бессмысленности и жестокости совершенного полицейского преступления, что еще вызвало столь бурную реакцию на убийство молодого Наэля? Чтобы понять ситуацию и ее политические последствия, важно помнить, что жертвой был не просто молодой человек: он был молодым небелым мужчиной из рабочего класса. Действительно, насилие со стороны полиции затрагивает чернокожих и арабов в 20 раз чаще, чем белых, согласно отчету французского омбудсмена за 2017 год⁶.

Два молодых демонстранта, которых мы встретили в районе Паганини в 20-м округе Парижа, рассказали нам о своем повседневном опыте как арабов в присутствии полиции: «Они всегда оказывают давление, они всегда проходят мимо, это все ненужные проверки, оскорбления, замечания, это все время. Это без остановок. И нет ни перерывов, ни передышек. Нам плюют в лицо, оскорбляют, несправедливо штрафуют. Они устанавливают правила, а мы существуем как их слуги. Они хотят, чтобы мы поступали так, как им заблагорассудится».

Но дело не только в расизме в рядах полиции, который широко осуждается такими институтами, как ООН и ЕС⁷. То же самое верно и в отношении доступа к занятости: согласно другому исследованию, проведенному тем же институтом, «во французской метрополии реальное или предполагаемое [иммигрантское] происхождение является вторым наиболее распространенным критерием дискриминации после пола» и «11% людей заявляют, что подвергались одному или нескольким видам дискриминации по признаку [иммигрантского] происхождения или цвета кожи за последние пять лет». В отчете также упоминается, что «мужчины, являющиеся потомками иммигрантов из Северной Африки или стран Африки к югу от Сахары […], имеют среднемесячную заработную плату на 7% ниже, чем мужчины, не имеющих миграционного происхождения»⁸. Это еще хуже, когда речь идет про доступ к жилью: «люди с арабскими или африканскими именами имеют на 27% и 31% меньше шансов, соответственно, получить первую встречу с арендодателем», согласно тому же опросу. Здесь мы видим системное переплетение экономической эксплуатации и расизма.

Возвращаясь к вопросу о насилии со стороны полиции в отношении цветных людей, отметим, что оно удесятеряется в пригородах, где тысячи бедных иммигрантов и потомков иммигрантов ютятся в ветхих жилых домах, что повышает их шансы противостоять несправедливости, с которой они сталкиваются. Одержимость властей расистским, классовым контролем привела к многочисленным смертям жителей этих кварталов, которые антирасистские активисты теперь называют полноценными «расстрелами».

Если все это звучит знакомо, вспомните, что восстания во французских пригородах в 2005 году были вызваны гибелью двух подростков, которых ударило током на электроподстанции, когда они пытались скрыться от преследований полиции. Одиннадцать лет спустя, в 2016 году, чернокожий Адама Траоре был убит так же, как Джордж Флойд в США в 2020 году: удушением от рук полицейского. В следующем, 2017 году, «дело Тео»⁹, когда полицейский вставил дубинку в задний проход жертвы во время ареста 22-летнего мужчины, стало еще одним скандалом, вызвавшим возмущение во многих французских рабочих кварталах. Совсем недавно 19-летний Альхусейн был убит полицией в Ангулеме, всего за две недели до убийства в Нантере…¹⁰ Список можно продолжать и продолжать, и приведенные здесь примеры относятся только к наиболее известным случаям полицейского насилия и являются лишь верхушкой айсберга, включая менее изощренные формы насилия, от которых изо дня в день страдают цветные люди во Франции.

Однако жестокость полиции даже не считается формой насилия во французском обществе, в основном из-за дискурса в СМИ, который имеет тенденцию узаконивать полицейские репрессии и демонизировать сопротивление местной молодежи. Двое протестующих, которых мы встретили в районе Паганини, поделились с нами своим проницательным взглядом на ситуацию: «Проблема во Франции заключается в том, что здесь обращают внимание на насилие, когда речь идет про нас, черных и арабах, потому что молодой человек, который поджигает петарду против полиции, будет считаться более шокирующим, чем полицейский, который втыкает дубинку в задний проход молодого человека, как это было в случае с Тео пару лет назад. Когда они совершают крайнее насилие, душат молодых людей, которые просто идут на работу, потому что полицейский плохо воспринял, когда кто-то оскорбил его, вот что такое насилие. Но что касается молодых людей, которые бунтуют из-за того, что их постоянно убивают, преследуют или нападают, я это называю самообороной».

История «изгоев»

Чтобы понять всю степень глубоко укоренившегося гнева, испытываемого бедным и небелым населением Франции, необходимо, помимо анализа механизмов государственного расизма, понять колониальную историю страны. Шахин, активист по борьбе с расизмом и журналист из парижского региона, который говорил с нами, упомянул колониальное прошлое Франции и его связь с текущими событиями: «Французы колонизировали Африку, они пошли войной на Ливию, они убили Каддафи чуть более десять лет назад, они колонизировали множество стран, они были на Ближнем Востоке, они творили ужасные вещи […], а сегодня они жалуются на то, что молодые люди жгут мусорные баки и машины, требуя справедливости».

Франция имеет долгую историю колониализма. С конца 19 в. она приобрела обширные колонии, особенно в Западной Африке: Сенегале, Нигере, Бенине, Кот-д’Ивуаре и др. Вскоре для коренного населения было введено специальное законодательство («Code de l’indigénat»), в соответствии с которым оно подчинялось системе законов, гораздо более строгих, чем те, которые налагались на французов. В результате колонии, богатые природными ресурсами (пальмовое масло, красители, каучук и т. д.), более семи десятилетий разграблялись французскими компаниями.

На протяжении всего этого периода восстания угнетенных народов подрывали колониальный режим, но только во второй половине прошлого века эта борьба стала более структурированной и одержала прочные победы, позволив задуматься о перспективе независимости. Хотя большинство французских колоний добились политической независимости между 1945 и 1977 годами, Франция и ее транснациональные корпорации во многих случаях сохранили контроль над ключевыми секторами экономики. Однако стоит отметить, что не все колонии обрели независимость, и что именно на этих «заморских территориях» полиция до сих пор стреляет боевыми патронами по демонстрантам, когда вспыхивают восстания, как в Новой Каледонии в 2020 году¹¹ и совсем недавно в Майотте и Французской Гвиане, где во время демонстрации против насилия со стороны полиции был убит мужчина¹².

После стольких лет политической, культурной и экономической эксплуатации Франции французские империалисты развязали разрушительные гражданские войны, чтобы помешать попыткам новообразованных государств взять под контроль часть их экономики. В результате многие рабочие из Конго, Туниса, Алжира, Сенегала и других стран были вынуждены покинуть свои страны, привлеченные обещаниями французских компаний работать в секторах с низкой заработной платой и отсутствием надлежащей защиты.

Когда они прибыли во Францию, они оказались в худших условиях труда. Государственные компании были такими же плохими, как и частный сектор, что продемонстрировал пример «чибани» («седовласых» по-арабски) железнодорожников, которые совсем недавно выиграли дело против государственной железнодорожной компании SNCF¹³, которая на протяжении десятилетий подвергала их дискриминации, выплачивая им заработную плату ниже установленных законом ставок.

Когда капитализм снова оказался в спирали упадка, начиная с 1970-х годов, первыми от кризиса пострадали самые незащищенные члены общества, а именно рабочие-иммигранты. Массовая безработица, которая начала укореняться в следующем десятилетии, разорила поколения потомков иммигрантов, пытавшихся выжить в стране, которая относилась к ним как к гражданам второго сорта из-за их класса, цвета кожи и религиозной принадлежности. Изгнанные из городских центров, где арендная плата продолжала расти, отчасти в результате джентрификации, многие цветные бедняки были вынуждены перебраться в пригороды, покинутые государством. Во французском языке для обозначения рабочих кварталов на окраинах крупных городов используется термин «banlieue». Этот термин имеет важное значение, так как означает «место, куда ссылают» или «место изгнанников».

Миссия французского государства по отношению к этим «изгнанным» народам всегда заключалась в том, чтобы сдерживать или заключать их в тюрьму в пригородах и не допускать их восстания против унизительных условий жизни. Полицейский контроль год за годом ужесточался до такой степени, что подавляла свободу передвижения и выражения мнений. В длинной серии последовательных полицейских программ, осуществляемых правыми и левыми правительствами, самое последнее слово в области милитаризации и наблюдения за так называемыми «чувствительными» районами называется «Reconquête Républicaine» («Республиканская реконкиста», учреждена в 2018 г.), что предполагает развертывание нескольких тысяч дополнительных полицейских сил по всей Франции для дальнейшего сдерживания и подавления изгоев в их районах¹⁴.

Кампания в СМИ в защиту установленного порядка

На следующий день после убийства была начата масштабная медийная операция, направленная на оправдание виновных в убийстве сотрудников полиции и обвинение потерпевшего в его же собственной смерти. На канале BFM-TV (принадлежащем миллиардеру и злостному неплательщику налогов Патрику Дахи) один журналист задался вопросом, не следует ли нам, прежде всего, «подумать об искренности этих полицейских, которые почувствовали угрозу»¹⁵. Не говоря об этом прямо, государственные и частные телеканалы ясно дают понять, что вооруженный полицейский имеет законное право убить молодого человека, независимо от того, существует ли «реальная» угроза. Виссам Кселка, один из ведущих активистов деколониального и антирасистского коллектива Paroles d’Honneur, отмечает, что перед лицом прямых и косвенных оправданий полицейских убийств не может быть и речи о том, чтобы притворяться, что жертва совершенно невиновна. Кселка говорит о стратегическом сдвиге среди левых в сторону «невиновности», другими словами, попытки изобразить жертву чистой и невинной. Но кого волнует, невиновен он или нет? Даже самый большой подонок не должен быть убит руками полиции, по крайней мере, в правовом государстве. В правовом государстве даже такой подонок имеет право на суд, и его нельзя убивать. Вы можете видеть, что даже в случае с 17-летней жертвой, у которой не было судимостей, [СМИ и власти] все равно будут говорить: «Но он же был арестован!» Так что мы теряемся в этом споре о невиновности»¹⁶.

В то же время на телевидении и в социальных сетях крайне правая риторика об «ensauvagement» («варваризации») французского общества — терминология, прямо соответствующая фашистской теории «Великой замены» (белых арабами) — имеет полную свободу действий, в то время как левые разделились по этому вопросу и даже не могут все согласиться с линией четкой защиты молодежи на улицах, а также четкой оппозиции полицейскому насилию. Черта была перейдена, когда бывший ультраправый кандидат в президенты Эрик Земмур предупредил об опасности неминуемой «этнической» и «расовой» войны¹⁷, что вызвало бурю возмущения и оказало моральную поддержку наиболее правым элементам полиции, которые утверждали, что их окружают силы «исламо-левачества», современного варианта теории заговора «жидо-большевизма» 20-го века.

Окружение Эрика Земмура тоже не заставило себя долго ждать, чтобы организовать поддержку полицейского аппарата. В четверг его бывший пресс-секретарь Жан Мессиа запустил кампанию на GoFundMe в поддержку семьи полицейского, убившего Наэля, Флориана М. К утру понедельника кампания собрала более 1,5 миллионов евро… Между тем, кампания по сбору пожертвований для родственников Наэля собрал всего 440 000 евро¹⁸.

Не менее интересно сравнить кампанию на GoFundMe Ж. Мессиа в поддержку полицейского, обвиненного в умышленном убийстве, с инициативой по сбору средств в 2019 г. для помощи бывшему чемпиону по боксу Кристофу Деттингеру, который был арестован из-за героической самизащиты голыми руками от полицейских, напавших на участников движения «желтых жилетов»¹⁹. В то время как кампания в поддержку последнего была закрыта под давлением правительства, кампания по сбору пожертвований в пользу семьи убийцы Наэля остается на своем месте.

Хватит демонизировать беспорядки

Было сделано много сравнений между сегодняшними событиями и беспорядками 2005 года. И хотя с точки зрения стиля бунта — поджогов, столкновений между полицией и молодежью — эти два события похожи, более широкий социальный контекст — нет. Принимая во внимание, что в 2005 г. основная антиправительственная борьба по-прежнему происходила в основном в рамках более или менее институционализированных и умиротворенных рамок профсоюзного движения — в то время, когда капитализм и французские политические институты еще не были полностью банкротами, что позволяло правительству сделать больше уступок движениям — нынешний контекст напоминает пороховую бочку классовой борьбы: малейшая мера жесткой экономии, малейшее авторитарное действие полиции приводят к вспышкам массовых восстаний, неподконтрольных политическим партиям и профсоюзам.

Наш местный корреспондент Шахин резюмировал ситуацию следующим образом: «Сегодняшние протесты гораздо масштабнее и более широко распространены. В 2005 году восстание длилось почти месяц. Но сегодня всего за три дня вся Франция была травмирована. Потому что менее чем за три дня эти молодые люди поставили страну в тупик. […] По накалу события намного сильнее, чем в 2005 году».

Расизм, глубоко укоренившийся в институтах французского общества, имеет много общего с тем, что мы наблюдаем в других европейских империалистических странах, таких как Великобритания и Германия. И хотя тип беспорядков, которые мы неоднократно наблюдали во Франции, отличается от восстаний цветных людей в других европейских странах, мы также видели, как гнев очень быстро распространялся на соседние страны, такие как Бельгия и Швейцария²⁰.

Однако главное противоречие, которое прогрессивным и антирасистским силам придется разрешить в будущем, чтобы исключить повторение того же сценария через несколько лет, заключается в том, как преобразовать гнев и воинственную энергию в широкомасштабное политическое движение, способное к достижению побед и завоеванию новых прав. Виссам Кселка сказал, что «мы, антирасистские активисты, несем ответственность. Мы не бунтовщики. Потому что эти беспорядки также являются признаком политической пустыни. [Восстания] происходят из-за отсутствия самоорганизации в районах»²¹. Другими словами, нам нужно преодолеть отсутствие четкого политического проекта, который описал «пригородный» рэпер Медин в своей песне 2020 года «Grand Médine»: «У вас [жителей пригородов] нет великих войн, великих причин, ради которых можно было бы пожертвовать собой»²².

Одно можно сказать наверняка: пригородные сообщества не обманешь. Они не доверяют политикам, которые апеллируют к ним исключительно из оппортунизма, продвигая политику идентичности, и у которых нет реальных решений проблемы расистского угнетения и капиталистической эксплуатации. Случай, рассказанный Шахином, очень точно резюмирует это отношение со стороны населения пригорода: «Когда левый депутат Карлос Мартенс Билонго приехал в район Пабло Пикассо в Нантере, чтобы поговорить с людьми, сказать, что он с ними, жители прогнали его. Они сказали ему уйти. Потому что политики хотят, чтобы мы голосовали за них, но как только они избраны, […] они продолжают жить своей жизнью, и это никогда не имело для нас никакого значения».

Вот оно, доказательство существования настоящей политической интуиции в самом сердце французских пригородов.

А что же левые?

Несмотря на явное выражение гнева реформистскими и внепарламентскими левыми после убийства Наэля, которое отразилось в некоторых из наиболее правильных лозунгов, таких как «полицейский, пуля: [вот она, ваша] социальная справедливость» и «месть за Наэля» (выкрикиваемые представителями более радикального крыла во время недавних демонстраций) — призрак восстаний 2005 года и левых, отрезанных от пригородных бунтовщиков, преследует прогрессивные силы больше, чем когда-либо.

Сначала несколько слов о реакции внутри социал-демократического лагеря. Коммунистическая партия Франции, которая находится на ревизионистском пути с 1930-х годов, призывала к «мирным» демонстрациям, косвенно осуждая движение, поскольку оно возникло как вынужденно насильственный протест перед лицом самых жестоких государственных репрессий. В пятницу Жан-Люк Меланшон, лидер левопопулистской партии «Непокоренная Франция» (La France Insoumise), умолял бунтующую молодежь пощадить школы. Тем самым лидер «Непокоренной Франции» продемонстрировал полное непонимание того, как в стране живет большинство народа, неспособность осознать, что так называемая «республиканская школа» (французский идеал меритократической национальной системы образования) является средой для воспроизводства общественного [неравенства], как показал покойный социолог Пьер Бурдье еще в 1964 году в своей книге Les héritiers («Наследники»). В школах молодым людям из пригородов внушают, что они готовятся к будущему, которого, как им известно, у них никогда не будет: с восходящей социальной мобильностью, доступом к стабильной работе и даже владению недвижимостью. Если бы г-н Меланшон имел хоть малейшее представление о том, что творится в пригородных школах (в плане расизма, классизма и т.д.), он бы наверняка понизил голос и перестал восхвалять «социальную республику» (французское название для «государства всеобщего благосостояния»), которая никогда не была «социальной» для всех, кто не принадлежит к небольшой группе белых мужчин, высококвалифицированных фабричных рабочих и наемных служащих. Но ясно, что Меланшон, как и другие, кажется является заложником мифа о «Trente Glorieuses» («тридцать славных лет», названы так по аналогии с «тремя славными» днями Французской революции 1830 г.) — периоде предполагаемой процветания французского рабочего класса в период с 1945 по 1975 год, мифа, который уже давно опровергнут историками и социологами.

Но проблема левых в текущий период, к сожалению, не ограничивается их правым крылом (т. е. социал-демократами). Перед лицом нынешних событий так называемые «крайне левые» — экологи, феминистки, анархисты, троцкисты, марксисты-ленинцы, маоисты и т.д. — остались в ловушке своих обычных интерпретаций и реакций.

Главную озабоченность внутри этого крайне левого созвездия, возникшую в текущий период, лучше всего можно объяснить ярким примером последних дней: в пятницу, 10 июля, на центральных площадях прозвучал общенациональный призыв к митингу на центральных площадях в разных городах (часто рядом с полицейскими участками), вдали от центра продолжающейся борьбы в пригородах. В дискуссиях по поводу этого кажущегося противоречия ответ активистов часто был одним и тем же: «мы об этом не подумали!», за которым следовал более консервативный: «мы ничего не можем там сделать, наша роль — поддерживать [пригород] из центра города».

И хотя приезд в пригород активистов, не привыкших к пригородной среде, может выглядеть «искусственным» и даже неуклюжим, этот жест мог бы стать историческим и символичным. Более того, тот факт, что пригороды являются terra incognita для большинства крайне левых организаций, сам по себе является признаком недостаточной работы с жителями этих районов. Левые радикалы могут сколько угодно говорить о «рабочем классе» и пытаться сделать наши лозунги настолько всеобъемлющими, насколько нам нравится: пока мы не сделаем шага к пригородному пролетариату, наши усилия будут напрасными. В этом случае, даже при отсутствии у нас опыта на местах, было бы полезно как для левых организаций, так и для пригородной молодежи, если бы первые ездили в окраины, чтобы попытаться расследовать и понять, что там происходит, установить связь с местными коллективами (где они существуют) и подготовить другие виды вмешательства в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Тем не менее, участникам пятничной демонстрации потребовалось совсем немного времени, чтобы осознать это для себя: было слышно их разочарование, когда некоторые ворчали: «Мы здесь бесполезны со своими кричалками: «Долой государство, полицию и начальство…».

Короче говоря, реакция левых была смесью удивления и колебаний, если не консерватизма. Помните, что во время движения мая 1968 года именно Коммунистическая партия Франции, действуя как кандалы для революционных устремлений рабочего класса, запрещала рабочим брататься со студентами, пришедшими к ним на встречу. Сегодня кажется, что крайне левые, возможно, неосознанно, косвенно мешают студентам встречаться с молодежью в бедных пригородах.

Чего требует от нас нынешняя эпоха, так это глубокого переосмысления того, как действуют радикальные и революционные левые организации. В нынешний период восстаний в пригородах пребывание в пределах своей обычной географической зоны действия мешает левым быть по-настоящему полезными, а также восстановить доверие жителей пригородов, давно покинутых даже прогрессивными организациями.

Redspark

Примечания

1
https://www.sportskeeda.com/pop-culture/news-were-video-nahel-just-another-statistic-nahel-m-shooting-video-sparks-mass-outrage-amid-protests-france OR https://www.agenzianova.com/en/news/france-speaks-the-woman-who-posted-the-video-of-the-boy-killed-by-the-police-I-did-my-duty/
2
https://twitter.com/search?q=%23emeutes%20%23nancy&src=typed_query
3
https://twitter.com/AnonymeCitoyen/status/1674566714795622403?t=Jcp30Z1De5U_pNckLK0Unw&s=19
4
https://www.lemonde.fr/en/sports/article/2023/04/19/paris-2024-olympic-games-overshadowed-by-opposition-to-macron-and-his-pension-reform_6023446_9.html
5
https://www.humanite.fr/societe/mort-de-nahel/angers-lyon-chambery-ces-villes-ou-l-extreme-droite-passe-l-attaque-apres-le-meurtre-de-nahel-801750
6
https://www.aa.com.tr/en/europe/france-must-end-police-brutality-racist-ideology-expert/2858208#
7
https://www.aljazeera.com/news/2023/5/1/france-criticised-at-un-over-police-violence-racism
8
https://www.cgt.fr/actualites/france/interprofessionnel/discriminations/le-defenseur-des-droits-denonce-un-racisme
9
https://www.mediapart.fr/en/journal/france/160121/reprimand-urged-french-police-over-anal-assault-black-man?_locale=en&onglet=full
10
https://www.rfi.fr/en/france/20230707-calls-for-justice-for-teenager-alhoussein-camara-shot-dead-by-french-police-two-weeks-before-nahel-merzouk
11
https://histoirecoloniale.net/En-Kanaky-Nouvelle-Caledonie-le-pouvoir-colonial-joue-la-tension.html OR https://blogs.mediapart.fr/aisdpk-kanaky/blog/111220/le-pouvoir-colonial-joue-la-tension-en-kanaky
12
https://www.lemonde.fr/en/international/article/2023/07/01/man-dies-in-french-guiana-amid-riots-in-french-caribbean-territories-over-death-of-nahel-m_6040433_4.html#:~:text=A%20stray%20bullet%20killed%20a,region’s%20capital%20city%20of%20Cayenne.
13
https://www.telegraph.co.uk/news/worldnews/europe/france/11879526/Frances-national-rail-operator-ordered-to-pay-150m-to-Moroccan-workers-for-discrimination.html
14
https://www.middleeastmonitor.com/20201207-towards-a-french-kulturkampf-whats-happening-in-france/
15
https://www.telerama.fr/television/drame-de-nanterre-nahel-est-tres-defavorablement-connu-des-chaines-info-7016208.php
16
https://www.youtube.com/watch?v=j8bTuA73hPk
17
https://www.europe1.fr/politique/mort-de-nahel-nous-sommes-dans-les-prodromes-dune-guerre-civile-declare-eric-zemmour-apres-de-nouvelles-emeutes-4191721 OR https://dzair-tube.dz/en/eric-zemmour-ignites-controversy-and-fuels-divisions-with-incendiary-comments-on-civil-and-ethnic-conflict/
18
https://nypost.com/2023/07/03/legal-fund-for-cop-who-shot-french-teen-nahel-merzouk-sparks-fresh-outrage/
19
https://www.rfi.fr/en/france/20190108-anger-crowdfunding-money-flows-boxer-who-hit-policeman
20
https://www.mirror.co.uk/news/world-news/paris-protests-spread-switzerland-belgium-30374405
21
https://www.youtube.com/watch?v=xAB1xO3IEZQ&t=0s
22
https://www.youtube.com/watch?v=27gUnZt0wTs